В середине апреля интернет-ленты региона пестрели новостями о том, что во дворе дома №14 на улице Николаева в Смоленске состоялась патриотическая акция «Парад для одного ветерана». Событие было приурочено ни много ни мало – к 100-летию со дня рождения участника Великой Отечественной войны Федора Ивановича Русакова. В этот день, 15 апреля, в гости к смоленскому защитнику Отечества приехал Губернатор Алексей Островский – чтобы лично поздравить с таким большим событием. Посетили Федора Ивановича и представители Управления ФСБ по Смоленской области, а также ветераны органов госбезопасности и земляки-ярцевчане.
В канун очередной годовщины Великой Победы журналисты «ПРО РЕГИОН», в свою очередь, тоже приехали к Федору Ивановичу на чай. Чтобы согреться теплом и светом этого уникального человека – все такого же бравого воина, каким он был в «роковых сороковых». Из этой встречи получилось одно из лучших интервью в истории нашего издания…
— Моя родная деревня была в Батуринском районе (ныне — Ярцевский район, Смоленской области), называлась она Гуторово. Ее уже давно нет: в феврале 1943 года фашистские каратели сожгли деревню вместе с ее жителями. Это очень страшная история… Тогда я потерял своих родных людей: маму, почти всех сестер, племянников, которые были еще совсем маленькими. Только отцу и одной сестре удалось чудом выжить. Об этом можно много и долго рассказывать… Учился я в Мамоновской начальной школе, потом ходил в школу в деревню Климово, с 5 по 7 класс. После поступил в Шуклинскую среднюю школу, которая находилась от моей деревни в 10 километрах. Каждый день пешком – по 20 километров за знаниями. Зимой — на лыжах. Однажды попал в такую метель, что совсем сбился с пути. Вывел меня из этой пурги маленький спасительный огонек. Я добрался до крайнего дома – оказалось, то была наша деревня. Пришел домой: мать плачет – думала, что меня уже нет в живых.
И вот я закончил 10-й класс. Помню, выпускной вечер был 20 июня 1941 года. У всех – прекрасное настроение. Девочки сами себе пошили платья, такие красивые! Все радовались: и ученики, и учителя. Я тогда играл на гармошке, а преподаватель по истории и географии, Степан Николаевич Коваленко, на скрипке. Шедевр! А через несколько дней грянула война. Никто ее не ждал: все строили светлые планы на жизнь. После школы я мечтал поступить в авиационное училище и стать летчиком-истребителем. До нашей деревни война докатилась очень быстро: уже в августе 1941 года я вступил в партизанский отряд, которым командовал бывший военный фельдшер В. И. Попов. Позднее наш отряд влился в партизанскую бригаду имени В. И. Чапаева.
До февраля 1943 года я был партизаном, несколько раз чудом оставался в живых. Весной того же года меня направили в Первое Саратовское танковое училище, где я учился до августа 1944 года. Мне предлагали там остаться преподавателем, но я тогда сказал: “В Саратове пули не свистят, танки не горят, а мое место — в бою. Я на Т-34 отомщу за свою мать, за своих земляков!”. Не мог поступить иначе: отец прислал мне письмо, где сообщал о том, что случилось с нашей деревней и нашими родными. Когда я рассказал об этом в своем училище, то там организовали митинг, где было зачитано письмо отца, а танкисты пообещали отомстить за содеянное фашистскими карателями на моей земле. А я готов был к тому, чтобы погибнуть… Не мог оставаться в тылу, не мог!
Наш выпуск попал на третий Белорусский фронт, где в составе 215-го танкового полка 26-й гвардейской механизированной бригады я принял участие в боях за Восточную Пруссию. Далее были Первый Украинский фронт и Висло-Одерская операция. Войну закончил 12 мая 1945 года в пригороде Праги.
«Русаков, уничтожить!»
— Этот случай произошел в одном из танковых сражений. Мы окружили немецкие войска, но группе врагов все-таки удалось сбежать. Тут мне командир полка отдает приказ: “Русаков, уничтожить!”. Я смотрю, немцев человек 40 бегает по полю, а у меня танки застряли: весна ведь уже была, земля рыхлая, мягкая. Я заявил экипажу, что пойду брать фашистов в плен, а весь мой отряд — семь человек — меня держали, не пускали. Тогда я как командир отряда настоял: “Я холостой, семьи нет, а отцу и сестре не привыкать плакать, приказываю вам отпустить меня!”. Выскочил, не добежал до противника метров 150, кричу по-немецки: «Вы окружены, танки близко, сдавайтесь!». Те – руки вверх. Так мы их и взяли. Командир полка потом указал в моем наградном листе, что я взял в плен 40 немцев.
Всего у меня 45 медалей и ордена Отечественной войны 1 и 2-й степени, Красной Звезды. Но самая дорогая награда — это, конечно, медаль «Партизану Отечественной войны». Я получил ее в 22 года за участие в партизанских отрядах в первые годы войны. Еще одна ценная для меня награда – «За отличие в контрразведке». Получил ее за успешную службу лично от Директора ФСБ России Александра Бортникова три года назад.
Вы спросили про моих боевых товарищей… Конечно, я помню всех, с кем воевал плечом к плечу в те страшные военные годы. Особенно дружны мы были с командиром роты Михаилом Петровичем Новгородцевым: воевали вместе с февраля 1945 года. После войны постоянно общались. Когда я был еще партизаном, познакомился с Фрицем Шменкелем и Яном Кубатом: они были антифашистами и вместе с нами участвовали в партизанском движении. С Фрицем были в очень хороших отношениях. Это ужасно, но его казнили… После войны я вел переписку и неоднократно встречался с его женой и детьми.
По праву памяти
Когда закончилась война, я некоторое время еще служил в Чехословакии, Австрии, Венгрии. А домой, на Смоленщину, вернулся только в декабре 1946 года. Сначала жил у отца, потом у сестры в Сафоново. При постановке на партийный учет мне предложили работу в органах внутренних дел. Затем был переведен в Управление МГБ. В то время было очень много немецкой агентуры, предателей, которые помогали фашистам во время оккупации — я занимался их поиском и привлечением к ответственности. На разных должностях прослужил с 1951 по 1981 год, ушел в отставку в звании подполковника. Отпускать меня не хотели, уговорили пойти поработать в управление связи, всего на месяц. Согласился, и еще 17 лет посвятил этой работе (Улыбается).
Со своей будущей женой познакомился совершенно случайно, уже в 1948 году, после войны. Валечка провожала свою подругу, а я шел мимо. До этого однажды мельком уже видел ее и запомнил: красивая была очень, блондинка. За красоту ее все называли в шутку Артисткой. Не растерялся, подошел и спросил — не желает ли она прогуляться, ведь погода хорошая (Смеется). А Валя ответила: «С большим удовольствием!». Уже на следующий день я купил для нас два билета в театр.
Моя Валентина тогда училась на последнем курсе медицинского института, а я как раз уезжал учиться в Минск, в школу МВД. Однажды приехал в Смоленск, в короткий отпуск. Мы вместе пошли гулять и, когда прогуливались мимо ЗАГСа, я ее попросил подождать – якобы у меня там есть дела. Зашел, уговорил сотрудницу ЗАГСа зарегистрировать наш брак прямо сейчас, показав ей свою справку о четырехдневном отпуске и удостоверение сотрудника госбезопасности. Может быть, поэтому мне и не отказали. На вопрос «А где ваша невеста?», я ответил, что она на улице стоит и ни о чем не догадывается. Как сейчас помню, заплатил 15 рублей за регистрацию. Валя удивилась очень, спросила, не сошел ли я с ума (Хохочет). Расписали нас быстро, выдали свидетельство о браке, и пошли мы домой мужем и женой. По дороге я купил маленькую бутылочку водки, и мы отправились к моей уже теще за поздравлениями. Вместе с Валентиной, душа в душу, мы прожили 63 года.
Знаете… Половину своей жизни я посвятил тому, чтобы память о моих земляках осталась увековеченной. Когда в 1946 году приехал из Германии в отпуск в родную деревню, Гуторово, где тогда еще жили отец с сестрой, подумал о том, что нужно увековечить память своих земляков… Все-таки здесь погибли почти 150 человек мирных жителей. Каратели расстреляли их ни за что — просто якобы за связь с партизанами. Когда я попал на службу в органы, то был начальником одиннадцати районов: у меня было много хороших знакомых, которые смогли помочь с памятником. Один из них, Василий Воровченко, был назначен секретарем горкома партии в Ярцево. Однажды я ему в дружеской беседе рассказал историю про родную деревню, он равнодушным не остался — сразу дал указание своим подчиненным подобрать хорошую площадку и установить памятник. Сначала это был просто огромный валун с фамилиями погибших жителей деревни. Установили его 9 мая 1986 года. Позже сделали полноценный мемориал, а возможно скоро там откроется музей.
Перед тем, как покинуть гостеприимный дом Федора Ивановича, мы не могли его не спросить:
— Федор Иванович, вы счастливый человек?
— Однозначно! Во-первых, я остался жив-здоров, все помню и голова светлая. Во-вторых, у меня очень хорошая и большая семья: дети, внуки и даже правнуки! Все очень дружные, постоянно меня навещают: приезжали на юбилей и обязательно приедут на 9 мая. Я считаю, что это большое счастье!
Беседовали Максим МОРОЗОВ
Фото Александр ГУБАРЕВ
