Как человек, боявшийся сцены, стал актером и режиссером? Почему на
некоторых спектаклях говорят зрители? И, наконец, на что способен театр – об этом
мы поговорили с актером Смоленского камерного театра, организатором Playback
театра-студии «Солярис», режиссером спектаклей и писателем Александром
Ивановым.
«Перед спектаклем в обморок упал»
– Как рано ты понял, что хочешь стать актером?
– Я понял это очень поздно, уже после школы. В детском и подростковом
возрасте на сцену выходил редко, только когда была необходимость. Я боялся
людей. Даже помню тот момент, когда стоял на сцене и чуть с нее не упал, потому
что у меня сильно тряслась нога.
Потом после школы уехал из Ельни в Смоленск. Но по баллам ЕГЭ на
журналиста в СмолГУ не прошел. Тогда и попал в институт искусств. Сначала на
режиссуру праздников, а через два года перевелся на актерский факультет – и с
удовольствием в этой профессии до сих пор нахожусь.
– Когда был твой первый выход на сцену театра?
– В 19 лет. Это был спектакль «Декамерон», который шел в Смоленском
драматическом театре имени Грибоедова. Режиссером был Валентин Варецкий.
Меня ввели буквально за одну репетицию. Очень нервничал, даже в обморок упал
перед спектаклем. Но в этот выход сорвал аплодисменты. Это я помню.
– Скажи, если ты настолько боялся сцены, что заставляло на нее
выходить? Какое-то удовольствие получал или гордость от того, что смог
преодолеть боязнь?
– Поначалу мне просто нравилось, когда меня хвалили и говорили, что я
классный парень, круто играю. Еще нравилось, что мне хлопают и пишут в
Интернете девочки. А потом, с возрастом, это все прошло, появилась некая
усталость от профессии. И сейчас я скорее получаю удовольствие от возможности
высказаться.
– Как ты попал в Камерный театр?
– Я после института поехал Москву, там жил год. Работа всегда была, причем
интересная. Но я понял, что жить там не смогу. Только приезжать на какие-то
мероприятия или просто к друзьям. Вернулся в Смоленск, зашел в Камерный театр.
А режиссером тогда была Саша Иванова. Она знала меня как артиста и, видимо,
была заинтересована в том, чтобы со мной работать. Саша сказала директору, чтобы
меня взяли. И вот сейчас я в Камерном уже пятый год.
Playback-театр: когда говорят зрители
– Я знаю, что ты еще занимался Playback-театром.
– Занимался и еще обязательно буду заниматься.
– Объясни, в чем концепция театра.
– Зрители рассказывают свои истории, и актеры их сразу же в
импровизационном формате обыгрывают. Playback-театр является чистым
выражением актерского восприятия истории в данный момент. Это во многом
напоминает расстановки (один из психологических приемов. – прим. автора), но
имеет несколько иной характер, потому что в расстановках человек в большей
степени влияет на то, что он видит, а в Playback-театре он дает историю и получает
возможность посмотреть на нее со стороны – то есть так, как актеры ее восприняли.
– И во всем этом участвуют психологи?
– Да, психолог общается со зрителями, выводит человека на разговор. Он
обязательно нужен, ведь бывают разные истории. Некоторые – веселые и
непринужденные, а бывают про смерть близких, потерю любимого человека.
– Была ли история, которая удивила, оставила глубокое впечатление?
На психологическом форуме в Десногорске одна девочка рассказала про
смерть мамы. Очень тяжело мне эта история далась и потом долго меня не
отпускала. Мы никогда не знаем, когда можем потерять близкого человека. И все
проблемы по сравнению с этим меркнут. Вот это ощущение, что человека уже нет, а
ты его не можешь отпустить… Он для тебя остается живым, продолжает
существовать в твоей голове. И ты его ищешь, но не находишь. Этот диссонанс
между реальностью и миром фантазий меня впечатлил.
– И как актеры это сыграли?
– Мы не обыгрываем сюжет, делаем все на уровне образов, пластики,
используем реквизит, который берем у зрителей во время представления: шарфы,
часы, головные уборы и так далее. Я в точности не помню, какой этюд был именно
на эту историю, Но суть такая: девочка выбрала артистку на роль себя и мы
постоянно пытались ее (артистку в роли зрительницы) согреть разными предметами,
обнять – передавали образ тепла. Так мы старались сказать девочке, что потеряв
близкого человека, не стоит полностью разочаровываться в жизни.
– Как ты считаешь, зачем человеку это все рассказывать – например,
такую трагичную историю среди незнакомых людей?
– Чтобы стало легче, это очевидно.
– Ты думаешь, от этого может стать легче?
– Конечно, может. Некоторым нужно выговориться именно вот так вот,
публично, а не просто другу. Вообще, бытует мнение, что сейчас людям доверять
нельзя. Но способность доверять человеку, даже постороннему, очень сильно
разгружает психологически. И тем более, формат такой, что ты не боишься, что тебя
осудят или тебе сделают больно. Тебя выслушают и в подавляющем большинстве
случаев поймут или же просто промолчат.
– Люди легко открываются или психологи используют какие-то приемы?
– Да, психолог общается со зрителями, но действует очень осторожно.
Конечно, бывают мероприятия с более откровенными историями, а бывают и другие
– когда люди менее открыты. Это зависит от количества зрителей и от того, какое
это мероприятие: психологический форум или просто независимая площадка, куда
зрители пришли на представление.
– Ты сам участвовал в роли рассказчика в Playback-театре?
– Участвовал. Интересный эффект.
– Какой именно?
– Когда внутри тебя сидит какая-то история, там есть моменты
незавершенные. То, что в твоей голове крутится по кругу, и ответа нет на вопросы.
А когда видишь все со стороны, появляется возможность на эти вопросы ответить
окончательно. И я некоторые моменты из прошлого смог отпустить.
– Это была личная история?
– Личная. Я вообще открыто себя веду в этом плане. Все, что у меня на душе,
легко высказываю и пишу. Все, что я пишу, кстати, всегда основано на моих личных
переживаниях. Это к вопросу о том, что так жить легче. Мне так легче, чем в себе
держать.
«Солнечный пес»
– Одно из твоих высказываний как режиссера – спектакль «Солнечный
пес». Он поставлен по твоей повести?
– Да, я являюсь и режиссером, и сценаристом спектакля, и автором
одноименной повести. У меня, кстати, книга выходит – сборник рассказов и пьес.
Называется так же – «Солнечный пес». В сборнике все произведения написаны от
первого лица, готовы стать моноспектаклями.
А если говорить о самой постановке «Солнечный пес», я ее делал в течение
года – с марта 2020-го. Много ушло и сил, и времени, и денег. Спектакль получился
мрачный, тяжелый, неоднозначный. Я доволен результатом.
– «Солнечный пес» идет в Доме актера, который совсем недавно стал
вести активную творческую жизнь, и ты принимал участие в том, чтобы этот
«Дом» снова ожил?
– Да, в Смоленске появилась площадка для свободного творчества.
Подчеркну, что профессионального. У нас проекты делают люди, которые работают
в театрах города, то есть это профессиональные актеры. Делаем то, что нам
интересно. А зритель уже или принимает это, или нет.
– Что ты имеешь в виду под «принимает или не принимает» зритель?
– Очень многие люди воспринимают театр как что-то развлекательное. Они
хотят сходить и увидеть историю, как в кино. Поэтому большой популярностью
пользуются мелодрамы, комедии. То есть сюжетные вещи, где все четко, как в
жизни: вот сидят здесь, потом пошли туда. Последовательно, понятно, «в лоб».
Популярны комедии положений – в стиле, когда герои бегают, падают, оголяются и
т. д. Я ничего против этого не имею, тем более, что любому театру надо
зарабатывать деньги.
Но для того, чтобы воспринимать какие-то образные вещи, авангардные,
символистские – все-таки надо что-то знать про театр.
Потому в формате репертуарного театра мой спектакль, например, смотрелся
бы неуместно. Он – авторский, авангардный, в нем много символов.
– Можешь рассказать, о чем спектакль?
– Спектакль об одержимости темными силами, фактически – дьяволом. В нем
есть несколько персонажей. Один из них – Человек. Тут мы нарушаем законы
драматургии, говорящие о том, что нельзя персонажу давать абстрактное имя. Но я
считаю, что можно. Потому что мой главный герой не участвует ни в чем, он просто является наблюдателем со стороны. Итак, есть Человек, есть девушка, которую он
любит с очень раннего возраста. И эта девушка становится одержимой темными
силами…
– Ты уже получил какую-то оценку спектакля от коллег?
– Да, на спектакле «Солнечный пес» был Виталий Барковский – главный
режиссер Смоленского драмтеатра имени Грибоедова. И он назвал спектакль
светлым. Также в моем спектакле заняты две участницы моей театральной студии актерского мастерства «Солярис» — Дарья Даниленкова и Екатерина Зуева, причем обе работают ничуть не хуже профессиональных актеров.
– И последний вопрос: для тебя лично театр – это главный приоритет в
жизни?
– Нет, я понял прекрасно, что не хочу делать театр приоритетом всей своей
жизни. Семья, дети, близкие люди – это гораздо важнее. Театр, как ни крути, это
деятельность, одна из форм выражения себя. И делать это смыслом всей жизни не
надо. Я хотел бы жить не только творчеством, я хотел бы жить нормальной
человеческой жизнью. В этом, мне кажется, счастье. Построить хорошую семью –
это ведь тоже искусство.
Беседовала Марина Рассолова
