Собрание удивлений

Коронавирус – вовсе не первая пандемия в истории нашей родной земли. Бывало и покруче. В 1347 году чума вырвалась из осажденной татарами крымской Кафы, Феодосии, и вместе с беженцами прибыла в Византию и Италию. За следующие два года она опустошила целые города и страны. И в 1352 через Псков и Новгород обрушилась на русские княжества. Чума не щадила ни простолюдина, ни боярина, ни князя. В 1353 году в Москве скончались великий князь Московский Симеон Гордый и два его сына, а также глава русской церкви митрополит Феогност. Не избежал чумы и Смоленск вместе с городами и землями Смоленского княжества. Черная Смерть убила десятки тысяч людей, которых хоронили в массовых могилах. Собрав жатву, чума ушла в степи и вслед за Русью опустошила города Золотой Орды. Увы, в наши края она приходила не один раз. Всю вторую половину XIV века пандемия обрушивалась на уже опустошенные города и страны. И один из последних ударов стал для Смоленска в буквальном смысле смертельным. В  1386 году смоленский князь Святослав Иванович пошел в наступление на Литву, чтобы отвоевать захваченные литовцами древние смоленские земли — включая Мстиславль, основанный смоленским князем Ростиславом Мстиславичем. На реке Вихре смоленское войско встретили превосходящие силы литовцев под командованием князей Скиргайло, Корибута и Витовта. Смоляне были разбиты наголову. Погиб и смоленский князь Святослав, и его наследник, княжич Иван. А на следующий год в Смоленск вернулась Черная Смерть. И на этот раз спасения от нее не было вовсе. Умерли все, кто не успел бежать из города. По летописям и легендам, к зиме последние пять жителей города закрыли его ворота, за которыми не осталось ни одного живого человека. Смоленск вымер. Полностью.

ПРО Старую Смоленскую дорогу

С XV века  ее называли «посольской дорогой». Кто только не ходил по ней, даже путешественники из далекой Венеции добирались на поклон к Ивану III.  Иностранные послы,  дипломаты, купцы тянулись в русские княжества, и путь их был, ясное дело,  нелегок. Дорога не была прямой. В те далекие времена люди шли вдоль рек, через трудные  переправы на Днепре, по густым лесам и болотам. Зимой распутицы не было, и иноземные послы мчали до русского князя на санях.  Ночевать им приходилось в лесу у костра, завернувшись в звериные шкуры, или в случайной избушке. Меж тем,  это был самый короткий и быстрый способ добраться до Москвы, если, конечно, не замерзнешь в чаще и не наткнешься на разбойников.

После того, как в 1570 году Иван Грозный установил государеву ямскую службу,  сообщение стало совершенствоваться, дороги понемногу жить поборами со знатных путешественников. Однако ж, когда Марина Мнишек в 1606 году спешила на свое венчание с новым русским  царем Дмитрием Ивановичем, более известным в дальнейшем как Лжедмитрий, в своем дневнике она записала: «Дорога прегадкая, мостов насчитала больше сорока пяти».

Главным «западом» для Руси в то время была, конечно, Речь Посполитая, о чем хорошо несколько позже сказал Петр Первый  – «Просвещение наших предков не проникало далее Польши». Но и в Польшу-то оно шло по этой дороге. До 16 века Смоленск переходил из рук в руки, и по большей части принадлежал Речи Посполитой. Когда Смоленск был окончательно отбит, в архивных документах появились сведения о строительстве новой смоленской дороги. (теперь, это, разумеется, старая дорога). При Екатерине же появилось такое чудесное нововведение, как путевые столбы. Благодаря чему граф Калиостро, получивший высочайшую аудиенцию у императрицы, смог точно указать версту, где у его кареты отвалилось колесо и была утеряна часть багажа…

После войны 1812 года огромный колорит дороге придавали смоленские мужики, особенно ямщики, которые фонтанировали анекдотами и легендами о наполеоновской армии и о самом Наполеоне. Как Наполеон перепутал козу с казаком, как вязли французские повозки с сапогами на переправах. Как всей деревней от француза в овраге прятались вместе со всем скотом, ну и тому подобное. Кстати,  в письмах своей Жозефине Бонапарт описывает все дорожные трудности как сущий пустяк.  Самая же долгоиграющая дорожная легенда была связана с мемуарами генерала и писателя  графа  де Сегюра, вышедшими в 1824 году. Во время отступления он находился в свите Наполеона. Наиболее интригующей в его книге оказалась следующая фраза:  «От Гжатска до Михайловской деревни между Дорогобужем и  Смоленском  в  императорской колонне не случилось ничего замечательного,  если не считать того, что пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были  потоплены  пушки,  старинное оружие,  украшения Кремля и крест с Ивана  Великого». В советское время, и в наши дни клад пытались отыскать. Но Семлевское озеро, более похожее на болото еще при Наполеоне, фактически затерялось среди топей. Не осталось даже названия. Однако не перевелись романтики, которые ищут это озеро до сих пор.

Во первой половине 19го века случилась на смоленской дороге обыкновенная русская история. Разумеется, в стиле гоголевского ревизора. И закончилась она большим скандалом и судом над неким Хмельницким, в ту пору губернатором Смоленска. В течение нескольких лет чиновники осуществляли дорогостоящий ремонт мостов и перестройку дороги, по большей части на бумаге. Выяснив, что на каждую версту они якобы тратили по тридцать пять тысяч рублей, что в10 раз дороже реальных затрат, Николай I воскликнул:

«Дешевле вымостить эту дорогу серебряными рублевиками, чем камнем!»

И все-таки, после войны 1812 года дорога от Смоленска до Москвы была выправлена и починена. На ней появились постоялые дворы, почтовые станции. Жители же окрестных селений всем миром возводили плавучие мосты  через Днепр.  Деревни и города на берегу смоленской дороги переживали небывалый расцвет… Затем грянула революция, и пространство заполнилось новым людом. Сама дорога спешила измениться.

ПРО воздушный шар и девушку

«Первых воздухоплавателей смоляне встречали в июле 1893 года. Тогда в Лопатинском саду выступали приезжие аэронавты Станислав Древницкий и Янина Мей. Зрители увидели поднимающийся в небо воздушный шар с прикрепленной под ним трапецией, на которой сидела девушка. Поднявшись на высоту 300 метров, она спрыгнула вниз с парашютом. Как писала местная пресса, смелую девушку, приземлившуюся в «одном из садов Свирской слободы», смоляне приветствовали аплодисментами и овациями (кстати, два года спустя Древницкий погиб при исполнении такого же трюка в Витебске» (Иван Блинов, журнал «Портфель», № 6, август 2007 г.).

«… Первые женщины-парашютистки появились еще в конце ХVIII века. Самая известная среди них – Элиза Гарнерен. Она выступала в разных странах Европы и совершила несколько десятков прыжков с парашютом, в том числе прыжок над морем. Позже начала летать на аэростатах и прыгать с парашютом Кетти Паулюс, ученица немецкого аэронавта-парашютиста Германа Латтеманна. Она бросалась вниз с парашютами, упакованными в свертки, которые при падении разворачивались. После трагической гибели своего учителя Паулюс продолжала летать одна и до Первой мировой войны совершила более шестидесяти прыжков.

….В России одной из первых столь опасным делом занялась Янина Мей. Биография ее, к сожалению, неизвестна, как и настоящая фамилия. «Ее родина – Варшава, – писали газеты, – ее прошлое – роман, заставивший прибегнуть к воздухоплаванию как средству забыться или умереть».  Вместе со своим учителем, аэронавтом-парашютистом Станиславом Древницким, Янина Мей объехала ряд городов северо-западного края и везде удивляла публику своей отчаянной смелостью.
К сожалению, нет ни портрета Янины Мей, ни ее жизнеописания…

….«По моим воспоминаниям, – писала Александра Яковлевна автору этой статьи, – Янина была очень красивой женщиной, высокой, стройной. Одета в нечто похожее на комбинезон (юбка ее превратилась в подобие брюк), в шапке-жокейке с вуалью. Один из моих дядей познакомился с Древницким и Яниной на веранде садового ресторана. Перед полетом Янина выпила коньяка и объяснила, что так поступает всегда».

….Мей летала недолго. Жизнь ее завершилась трагически. В мае 1894 года газета «Минский листок» писала: «Для многих интересно будет узнать участь Янины Мей, совершившей у нас в прошлом году полет». После Минска она «снова поспешила в облака». Приземляясь с парашютом, Мей сломала ногу. В больнице, осмотрев отважную женщину, врачи пришли к выводу, что ногу надо ампутировать. «Решение это, – писала газета, – произвело на молодую девушку страшное впечатление. Не желая навеки остаться калекой, она отравилась».

….Вскоре у Станислава Древницкого появилась новая ученица, летавшая под псевдонимом Мария Николини. … В 1895 году Мария Николини должна была лететь в Витебске. Из-за болезни подняться в воздух она не смогла. Ее заменил Древницкий, но при взлете он сорвался с шара и разбился насмерть. …».

117 лет назад, 14 января 1901 года в Смоленске состоялся первый киносеанс. Его организовал французский предприниматель Ж. Дюрсен в зале Благородного собрания (ныне — Дом культуры профсоюзов). Представление, которое газета «Смоленский вестник» замысловато назвала фото-синема-калейдо-театром, имело большой успех. Демонстрировались те же самые картины, что и шестью годами ранее на бульваре Капуцинов: несколько короткометражных фильмов, в том числе и знаменитый паровоз, надвигавшийся из глубины зала на зрителей. Вскоре Дюрсен вновь навестил Смоленск и показал восхищенным зрителям фильмы, снятые на Всемирной выставке в Париже. В 1903 и 1904 годах в летнем саду «Эрмитаж» (напротив здания Благородного собрания, на месте нынешнего здания областного объединения организаций профсоюзов) смоляне смотрели программы «американского биоскопа» — хроникальные кинофильмы, волшебные сказки и семейную драму в пяти картинах «Пагубные последствия от пьянства». При переполненном зале шли также фильмы «парижского жанра» с предостережением на афишах «только для взрослых».

Уроженец Смоленска Морис Маркин в начале прошлого века перебрался в США, где впоследствии стал владельцем самой крупной таксомоторной компании в Нью-Йорке. Именно он популяризовал классические в наши дни желтые такси, которых так много на нью-йоркских улицах. Морис родился 15 июля 1893 года в Смоленске в бедной многодетной еврейской семье. В молодые годы работал помощником кладовщика и подмастерьем в портняжной или швейной мастерской. В 1912 году, не зная ни слова на английском, с пустыми карманами, Маркин эмигрировал в Соединенные Штаты. Туда его позвал родственник, поселившийся в Чикаго. Морис устроился на работу в чикагскую мастерскую по пошиву одежды. Со временем ее выкупил и сколотил состояние на государственных заказах на обмундирование в период Первой Мировой войны. В 1921 году приобрел фабрику по производству автомобильных кузовов для такси Commonwealth Motors. Маркин докупил несколько небольших компаний, собиравших все нужные узлы и объединил их в автокомпанию Checker Cab Manufacturing Co., ставшую лидером на рынке автомобилей для таксопарков. 2 февраля 1922 года он создал компанию Сhecker Cab Manufacturing Company. В 1929 году выкупил у венгерского еврея Джона Херца компанию такси Yellow Cab Company.